Интервью с Игорем Катухиным
О РЕЧНОМ С ЛЮБОВЬЮ…
Гордое звание «речник», мечты о море и бои с «автиками»: депутат Законодательного собрания Вологодской области Игорь Катухин в интервью «Устюжаночке» рассказал о своей юности в Великоустюгском речном училище.
- Игорь Васильевич, с чего началась Ваша история в Великом Устюге? Как вообще Вы решили поступать именно сюда, ведь родились и жили Вы в Вологде?
- Поначалу я хотел, конечно, как любой нормальный ребёнок, мальчик, попасть в мореходку, я хотел быть моряком загранплавания. Потому что это было всё на слуху, в фильмах нас просвещали о различных профессиях, и одно из самых популярных направлений было то, что связано с романтикой морей и океанов. Второй популярной темой была романтика уголовного розыска. К ней мы ещё вернёмся. Я, как к тому времени человек уже разумный, размышлял логически: в сторону уголовного розыска мне двигаться было невозможно, потому что для этого нужен институт, нужна армия. А вот по пути романтики морей двигаться после восьми классов можно. Я, соответственно, представлял себе уже архангельскую или же мурманскую мореходку, но прекрасно понимал, что это практически невозможно, потому что доходили слухи, что там конкурс - 20 человек на место. А учился я в школе, честно говоря, так себе. Рос без отца, в основном моим воспитанием занималась бабушка. И я, соответственно, начал находить пути решения вопроса более лёгкие. А что у нас было близкое по духу к мореходке? Ну да, речное. Но, что примечательно, я пошёл сначала в ПТУ наше, вологодское, где готовили гражданские, рабочие профессии, не командные, на рулевого моториста. И я не прошёл туда по здоровью: срубили меня на зрении. Уверен, это была судьба - ничто не происходит в жизни случайно! Не попав туда, я, недолго думая, увидев объявление в газете, приехал в Великий Устюг. Сам, меня никто не отправлял. Сказал маме: «Я поехал». Через три дня присылаю телеграмму с одним словом: «Сдал». Как мне потом мама рассказывала, они подумали, что сдал один экзамен, а я к тому времени уже сдал всё, что нужно было, и уже был зачислен в курсанты. Вот таким образом я и оказался в Великоустюгском речном училище, надел курсантскую форму.
- Поначалу я хотел, конечно, как любой нормальный ребёнок, мальчик, попасть в мореходку, я хотел быть моряком загранплавания. Потому что это было всё на слуху, в фильмах нас просвещали о различных профессиях, и одно из самых популярных направлений было то, что связано с романтикой морей и океанов. Второй популярной темой была романтика уголовного розыска. К ней мы ещё вернёмся. Я, как к тому времени человек уже разумный, размышлял логически: в сторону уголовного розыска мне двигаться было невозможно, потому что для этого нужен институт, нужна армия. А вот по пути романтики морей двигаться после восьми классов можно. Я, соответственно, представлял себе уже архангельскую или же мурманскую мореходку, но прекрасно понимал, что это практически невозможно, потому что доходили слухи, что там конкурс - 20 человек на место. А учился я в школе, честно говоря, так себе. Рос без отца, в основном моим воспитанием занималась бабушка. И я, соответственно, начал находить пути решения вопроса более лёгкие. А что у нас было близкое по духу к мореходке? Ну да, речное. Но, что примечательно, я пошёл сначала в ПТУ наше, вологодское, где готовили гражданские, рабочие профессии, не командные, на рулевого моториста. И я не прошёл туда по здоровью: срубили меня на зрении. Уверен, это была судьба - ничто не происходит в жизни случайно! Не попав туда, я, недолго думая, увидев объявление в газете, приехал в Великий Устюг. Сам, меня никто не отправлял. Сказал маме: «Я поехал». Через три дня присылаю телеграмму с одним словом: «Сдал». Как мне потом мама рассказывала, они подумали, что сдал один экзамен, а я к тому времени уже сдал всё, что нужно было, и уже был зачислен в курсанты. Вот таким образом я и оказался в Великоустюгском речном училище, надел курсантскую форму.
- Форма добавляла статусности?
- Форма - это действительно немаловажный фактор, кстати! Она выделяет из толпы, допустим, тех же «автиков». Это честь. Это достоинство. Это творческий импульс. Да сразу видят, что это идёт речник или моряк – форма-то была военно-морская. Причём она привязана к форме подводного флота, тогда ещё СССР. А ещё в своё время у курсантов были погоны, и была военная кафедра в училище. Потом военная кафедра была устранена, и погоны сняли. Сейчас к ним вернулись - курсанты носят погоны, хотя и импровизированные.
- Чем Вам запомнились годы учёбы в речном училище?
- Так как, видимо, был я всё-таки человеком активным по жизни (да и сейчас им остаюсь), буквально с первых же дней я стал помощником старшины, потом старшиной группы, комсоргом группы, физоргом и профоргом группы, то есть практически все должности в группе я занял. Ну, с одной стороны, это удобно, такая коллаборация с руководством училища: можно с одного человека по любому вопросу всё спросить. С другой стороны – нелегко быть соединительным звеном между администрацией училища и курсантами. Параллельно я занимался боксом, это была моя мечта в Вологде. К сожалению, до 14 лет я пытался попасть в секцию бокса, но не мог. Здесь же моя мечта сбылась. Занимались мы вместе с автотехникумом и сельхозтехникумом, и это у нас немножко сближало.
- Обычно же «речники» и «автики» воевали?
- Да, скажем так, небольшая конкуренция между этими учебными заведениями в городе присутствовала. Действительно, были прецеденты довольно серьёзные, но мы их не будем описывать. Все итак знают, что и пожарными машинами разгоняли студентов и курсантов. А мы, наоборот, как спортсмены, старались понять друг друга и находить общие точки соприкосновения. Я вот как сейчас помню: был у нас клуб речников, и там проходили танцы регулярно. И туда приходили нарочно «автики», и были серьёзные эксцессы – сходились в рукопашном бою. И вот мы, помнится, вдвоём с ещё одним боксёром – из автотехникума - держали толпу в двести человек. Он держал своих, а я своих.
- Форма - это действительно немаловажный фактор, кстати! Она выделяет из толпы, допустим, тех же «автиков». Это честь. Это достоинство. Это творческий импульс. Да сразу видят, что это идёт речник или моряк – форма-то была военно-морская. Причём она привязана к форме подводного флота, тогда ещё СССР. А ещё в своё время у курсантов были погоны, и была военная кафедра в училище. Потом военная кафедра была устранена, и погоны сняли. Сейчас к ним вернулись - курсанты носят погоны, хотя и импровизированные.
- Чем Вам запомнились годы учёбы в речном училище?
- Так как, видимо, был я всё-таки человеком активным по жизни (да и сейчас им остаюсь), буквально с первых же дней я стал помощником старшины, потом старшиной группы, комсоргом группы, физоргом и профоргом группы, то есть практически все должности в группе я занял. Ну, с одной стороны, это удобно, такая коллаборация с руководством училища: можно с одного человека по любому вопросу всё спросить. С другой стороны – нелегко быть соединительным звеном между администрацией училища и курсантами. Параллельно я занимался боксом, это была моя мечта в Вологде. К сожалению, до 14 лет я пытался попасть в секцию бокса, но не мог. Здесь же моя мечта сбылась. Занимались мы вместе с автотехникумом и сельхозтехникумом, и это у нас немножко сближало.
- Обычно же «речники» и «автики» воевали?
- Да, скажем так, небольшая конкуренция между этими учебными заведениями в городе присутствовала. Действительно, были прецеденты довольно серьёзные, но мы их не будем описывать. Все итак знают, что и пожарными машинами разгоняли студентов и курсантов. А мы, наоборот, как спортсмены, старались понять друг друга и находить общие точки соприкосновения. Я вот как сейчас помню: был у нас клуб речников, и там проходили танцы регулярно. И туда приходили нарочно «автики», и были серьёзные эксцессы – сходились в рукопашном бою. И вот мы, помнится, вдвоём с ещё одним боксёром – из автотехникума - держали толпу в двести человек. Он держал своих, а я своих.
Игорь Катухин
Фото: Игорь Катухин / соцсети
- Вы упомянули, что в школе учились не очень хорошо, а в училище стали «передовиком». Что повлияло на это?
- Как ни странно, этот перелом происходит, наверное, у многих молодых людей, юношей. Ну да, в школе я учился так себе, а придя в училище, наверное, осознал, что всё-таки здесь я учусь для себя, а не для мамы, не для бабушки. А ещё нам, опять же, импонировало то, что это не просто речное училище - это училище, которое готовит командиров для смешанных «река – море» судов. Вот я, допустим, уже после первого курса работал матросом на пассажирском теплоходе «Артём Коровин». Мы ходили в Вытегру. И там, на Волго-Балте, мы видели эти огромные суда, на которых в перспективе мы можем работать. То есть третьим штурманом, но ты можешь туда с лёгкостью попасть, если хорошо учишься. А если ты плохо учишься, как говорил наш командир роты, будешь на поперечном плавании! Поперечное плавание - это паром. Быть капитаном поперечного плавания у нас никто не хотел – мы все мечтали о тех больших судах.
- Как ни странно, этот перелом происходит, наверное, у многих молодых людей, юношей. Ну да, в школе я учился так себе, а придя в училище, наверное, осознал, что всё-таки здесь я учусь для себя, а не для мамы, не для бабушки. А ещё нам, опять же, импонировало то, что это не просто речное училище - это училище, которое готовит командиров для смешанных «река – море» судов. Вот я, допустим, уже после первого курса работал матросом на пассажирском теплоходе «Артём Коровин». Мы ходили в Вытегру. И там, на Волго-Балте, мы видели эти огромные суда, на которых в перспективе мы можем работать. То есть третьим штурманом, но ты можешь туда с лёгкостью попасть, если хорошо учишься. А если ты плохо учишься, как говорил наш командир роты, будешь на поперечном плавании! Поперечное плавание - это паром. Быть капитаном поперечного плавания у нас никто не хотел – мы все мечтали о тех больших судах.
- Сбылись Ваши мечты?
- Да, моя мечта сбылась, и я от матроса дошёл до первого штурмана. В основном, конечно, вся моя работа была ближе к дому. Тогда был жив, так же, как и великоустюгский, вологодский судоремонтный завод. Там я проходил практику. В общей сложности у меня было шесть навигаций. Потом я ушёл в армию. По возвращении отработал на родном заводе ещё одну навигацию. А потом моя мечта номер один всё-таки победила: я перешагнул, как сейчас помню, через фальшборт своего теплохода и ушёл в уголовный розыск. Поступил в московскую академию.
- Часто ли после Вам доводилось бывать в Великом Устюге? Какие впечатления от нынешней поездки?
- Служил я в Вологде. А потом, получив определённый опыт, открыл своё охранное предприятие. В Великом Устюге тоже стали появляться охранные агентства, и я часто приезжал сюда, чтобы обучать персонал. Естественно, в каждый приезд я шёл в своё родное училище. Это такое тепло, и душевное, и, наверное, даже физическое! Тем более долгое время в училище ничего не менялось. Сейчас вот смотришь: всё уже как-то реформируется, перестраивается, и двери на входе уже стоят бронированные - так просто не зайдёшь. Раньше ничего этого не было. А Великий Устюг остался для меня практически родным, вторым по значению, городом в моей жизни. Всегда приезжаю сюда с радостью, с какой-то душевной теплотой, с огромным удовольствием прохожу по знакомым улочкам, которые, естественно, меняются от года к году. И хочется отметить работу вашего главы. Я так понимаю, что, наверное, без него тут многое бы не делалось. Очень бросается в глаза то, что у вас чисто. Город развивается, это заметно. Хочется пожелать, чтобы дальше было только лучше!
- Да, моя мечта сбылась, и я от матроса дошёл до первого штурмана. В основном, конечно, вся моя работа была ближе к дому. Тогда был жив, так же, как и великоустюгский, вологодский судоремонтный завод. Там я проходил практику. В общей сложности у меня было шесть навигаций. Потом я ушёл в армию. По возвращении отработал на родном заводе ещё одну навигацию. А потом моя мечта номер один всё-таки победила: я перешагнул, как сейчас помню, через фальшборт своего теплохода и ушёл в уголовный розыск. Поступил в московскую академию.
- Часто ли после Вам доводилось бывать в Великом Устюге? Какие впечатления от нынешней поездки?
- Служил я в Вологде. А потом, получив определённый опыт, открыл своё охранное предприятие. В Великом Устюге тоже стали появляться охранные агентства, и я часто приезжал сюда, чтобы обучать персонал. Естественно, в каждый приезд я шёл в своё родное училище. Это такое тепло, и душевное, и, наверное, даже физическое! Тем более долгое время в училище ничего не менялось. Сейчас вот смотришь: всё уже как-то реформируется, перестраивается, и двери на входе уже стоят бронированные - так просто не зайдёшь. Раньше ничего этого не было. А Великий Устюг остался для меня практически родным, вторым по значению, городом в моей жизни. Всегда приезжаю сюда с радостью, с какой-то душевной теплотой, с огромным удовольствием прохожу по знакомым улочкам, которые, естественно, меняются от года к году. И хочется отметить работу вашего главы. Я так понимаю, что, наверное, без него тут многое бы не делалось. Очень бросается в глаза то, что у вас чисто. Город развивается, это заметно. Хочется пожелать, чтобы дальше было только лучше!
